По сравнению с европейской оперой мотив врага, и, в частности, внешнего врага занимает в русской опере исключительное место. Ни в одной из национальных оперных школ нет прямого показа войны собственного народа с иноземным врагом. Противопоставление, если оно и имеет место, не находит прямого отражения в интонационной сфере; ориентальное, экзотическое трактуется как чужое, другое, иное, но не как вражеское. В русской же опере образы врагов – коллективных, общих врагов целого народа и государства – многочисленны; Враг играет важную роль в смысловой структуре оперы.
Понятие «враг» является базовым для политики любого государства. Политический враг не обязательно должен быть аморальным существом или экономическим конкурентом, он может даже не вызывать чувства личной неприязни. Он лишь должен обладать качествами, позволяющими воспринимать его как другого, чужого, инакового. Свойство «чужого», в особенно сильном проявлении делающее из соседа врага, В. Даль определяет как «не свой, сторонний, собь другого», «незнаемый, незнакомый», «не нашей земли, иноземный» (44, с. 613). При этом «собь» – «свойства нравственные, духовные, и все качества человека, особенно все дурное, все усвоенное по дурным наклонностям, соблазнам, страстям» (там же). В связи с этим примечательно, что в просторечии на Руси словом «враг» также обозначают и нечистую силу, черта, Антихриста.
В наименовании «чужой» заключен, таким образом, негативный смысл: как правило, это то, что вырывается за рамки привычного, устоявшегося, «своего»; то, что нарушает права «своего» либо заставляет «свое» взглянуть на систему внутренних ценностей по-новому; то, что вызывает резкое отторжение ради сохранения прежних рамок.
Понятие «другой» принадлежит к одной из первичных философских категорий. В рамках философии определить «другого» фактически невозможно, так как любое определение будет, по сути, обозначением самого себя. «Чтобы получить какую бы то ни было истину в отношении себя, я должен обратиться к другому. Другой необходим для моего существования – впрочем, и для моего самопознания тоже,… я нуждаюсь в посредстве другого, чтобы быть тем, что я есть» (128, с. 147).
В рамках националистического дискурса категории «враг», «чужой», «другой», «инаковый» приобретают особое значение: свое место в мире Россия может найти, только сопрягая себя с «другим». Причем в русской «исторической» опере «другой» выступает именно в качестве врага, Антихриста, того, кто ведет борьбу против государства, стремиться причинить вред, уничтожить, искусить, заставить забыть свое, русское, истинно-праведное.