Как ни фиктивна, на взгляд постороннего наблюдателя, любая национальная культура, многочисленные примеры убеждают нас, что непосредственными носителями национального сознания она воспринимается отнюдь не как обман, фикция, а, напротив, как истинная, подлинная, непосредственно переживаемая реальность. Доказательством этому служит невероятная, совершенно фантастическая энергия, с которой обычно национальная идея отстаивается.
Очевидно, что объективистские категории «истинности» и «ложности» чего-либо, на которых основана вышеизложенная оценка национальной культуры и теория сконструированных идентичностей, не способны приблизить к решению вопроса о природе необычайной действенности национализма, его грандиозного энергетического потенциала. Дело в том, что культура не может быть истинной или ложной, она просто есть: «Культура представляет собой общественное явление постольку, поскольку она является репрезентативной культурой, то есть вырабатывает идеи, значения и ценности, которые действуют в силу их фактического признания. Она охватывает, следовательно, убеждения, оценки, картины мира, идеи и идеологии, которые воздействуют на социальное поведение в той мере, в какой члены общества либо активно их разделяют, либо пассивно принимают» (Тенбрук, цит. по: 58, с. 186). И поскольку в сознании людей, принадлежащих одной нации, общество репрезентировано именно национальной культурой, которая становится основой социальных действий, данное общество и данная культура оказываются для них не «истинными» и «ложными», а всего лишь такими, какими они представлены в культурной репрезентации.
Для более подробного описания «механизма» подобной репрезентации необходимо привлечь термин «националистический дискурс», введенный в исследовательский лексикон в начале 90-х годов.
Понятие «дискурс» было разработано Мишелем Фуко еще в 60-е годы XX века. Фуко писал: «Задача состоит не в том – уже не в том, чтобы рассматривать дискурсы как совокупности знаков (т. е. означающих элементов, которые отсылают к содержаниям или представлениям), но в том, чтобы рассматривать их как практики, которые систематически образуют объекты, о которых они говорят» (158, с. 427-428). Иначе говоря, дискурс – это отложившийся и закрепившийся в языке способ упорядочения действительности, способ видения мира, выражаемый в самых разнообразных практиках; он не только отражает мир, но и со-творяет его.
Формирование националистического дискурса описал Б. Андерсон в книге 1983 года «Воображенные сообщества. Размышление о происхождении и развитии национализма» (см.: 3). Он не пользовался самим термином (а говорил о «воображенном сообществе»), но интерпретировал формирование идеи нации и развитие национализма не как следствие, функцию социально-экономических изменений, а как развивавшийся в тесной связи с ним, но и обладавший особой, независимой логикой процесс возникновения новых смыслов, идей, образов и систем ценностей.
Итак, «нация – это именно то, что Фуко назвал «дискурсивной формацией» (formation discoursive) – не просто аллегория или плод воображения, это понятие беременно политической структурой … Национализм – троп (т. е. образное выражение – Н. С.) таких феноменов, как «принадлежность», «преданность», но также и концептуальное использование воображаемого» (21, p. 47).
В связи со всем вышеизложенным следует отметить, что национализм в таком понимании вообще нельзя ставить в один ряд с идеологией или политикой1, как это делают, пытаясь рационально объяснить «иррациональный», по сути, феномен «принадлежности» и «преданности». Национализм не сводим ни к идеологии, ни к политике, ни даже к культуре; ни в коей мере не отвечая на вопрос о том, что же такое – национализм – приведем лишь одно определение нации, данное К. Гирцем. По Гирцу, нация – это «окончательная общность судьбы» (цит. по: 58, с. 172). Данное определение важно для нашего исследования, но не потому, что оно «более истинно», чем любые другие, а как раз потому, что оно не имеет никакого отношения к истине, также как и феномен, на который указывает это определение.
_______________________________________________________________
1 Так, ни одна идеология не занимается проблемами смерти и бессмертия, столь важными для национализма.